[1korol1]

Физики предложили модель Вселенной без Большого взрыва

Канадские физики предложили модель Вселенной без Большого взрыва. Результаты исследований авторы опубликовали в журнале Physics Letters B, а кратко с ними можно ознакомиться на сайте газеты The Daily Mail.
В своей работе физики использовали уравнение Ландау-Райчаудхури, представляющее собой уравнение Фридмана (описывающее эволюцию однородной и изотропной вселенной в общей теории относительности) с поправкой второго порядка. В нем ученые заменили классические геодезические траектории (так называются линии, соединяющие кратчайшим образом точки на поверхности) на квантовые траектории Бома.
Теория Большого взрыва предполагает развитие Вселенной из гипотетической первоначальной сингулярности — точки, в которой законы природы не определены. Такие сингулярности в классической теории возникают при пересечениях геодезических линий. Бомовские же траектории не пересекаются друг с другом, следовательно, в теориях с ними сингулярностей не возникает.

lenta.ru/news/2015/02/11/bigbang/
Статья интересная, но вообще напоминает общую картину науки - учёные подгоняют реальность под модель и формулы, а такова ли реальность...
И к тому же стиль статьи напоминает.

цитата 1

Врач заглянул в спальню и, досадливо крякнув, бросился к Рогозину: тот спустил ноги с кровати и попытался встать.
— Лежите, лежите, вам нельзя…
— Воздуху… воздуху дайте, — хрипел Рогозин, хватая врача за халат. — Пустите, суки, дайте вздохнуть!
— Помогите мне, — обернулся врач к Корсакову.
— Что надо делать?
— Чемоданчик мой подайте… а, черт, держите его! — врач оторвал от себя Рогозина и бросился к чемоданчику.
В комнату заглянула Анюта.
— Что тут происходит.
— Помоги, — Корсаков пытался прижать бьющегося Рогозина к кровати.
Анюта подбежала, схватила Рогозина за руку, которой тот отпихивал от себя Игоря. Рогозин оказался на удивление крепким. Корсаков с Анютой едва удерживали его, тем более что старались причинить ему как можно меньше боли. Лицо Рогозина побагровело, стало наливаться синевой. Подскочил врач.
— Прижмите его к постели, — скомандовал он.
Анюта и Корсаков налегли на плечи Рогозина. Врач склонился над ним. Корсаков увидел у него в руке толстую короткую иглу.
— Что это?
— Игла Дюфо. Держите крепче! — доктор стремительно обстучал пальцами грудь Рогозина, слегка натянул кожу под ключицей и резко воткнул иглу почти на всю длину.
Корсаков сморщился, Анюта, закусив губу, отвела глаза. Из полой иглы с шипением ударила струя воздуха. Рогозин обмяк, зрачки его закатились под веки. Лицо стало приобретать нормальный оттенок. Врач выдернул иглу, дал знак отпустить пациента. На месте прокола показалась капля крови. Корсаков вытер пот со лба, Анюта обессилено опустилась прямо на пол.
— Доктор… кхм… — Корсаков откашлялся. — Что это было?
— Было и прошло, — облегченно вздохнув, сказал врач. — Клапанный пневмоторакс, смещение левого средостения, обнаруживается при помощи перкуссии, — забормотал он скороговоркой. — Мы с вами провели дренирование плевральной полости по среднеключичной линии и тем самым предотвратили дыхательный криз.
— Понятно.
— Что он сказал? — спросила Анюта.

цитата 2

Доктор появился через десять минут, когда она уже хотела устроить скандал медсестре на «ресепшене». Это был тот самый врач, который привез Рогозина в клинику. Кивнув на ходу, он вышел за дверь, жестом пригласив следовать за собой. Закурив и сделав пару затяжек, он обернулся к Анюте:
— Ну, что я могу сказать… После операции состояние пациента стабильное…
— Значит, все-таки понадобилась операция? — нахмурился Корсаков.
— А вы что хотели? — удивился врач. — Пришлось делать торакотемию, ушивать разрыв в легком, дренировать плевральную полость с активной аспирацией содержимого. Обкололи его антибиотиками, и все это на фоне ингубации трахеи и искусственной вентиляции легких.
— Доктор, а если по-русски? — попросил Корсаков.
— А оно вам надо? Сделали все, что положено: вскрыли грудную клетку, закрытый перелом пятого-девятого ребер, разрыв правого легкого…